Всегда интересно наблюдать, как каждый театр наполняет текст своим видением и прочтением. Мхатовский вариант пьесы очень кинематографичен. Представьте, что молодые Тарантино и Дэвид Линч решили вдруг рассказать историю Ганса Христиана Андерсена. Если соединить кровожадность одного, метафоричность и любовь к абсурду другого и добавить скандальные факты из биографии Андерсена, вы составите себе впечатление о спектакле. При этом лично для меня из спектакля практически ушел МакДонаховский дух, хотя возможно и в самой пьесе автор решил кардинально изменить свою манеру писательства: «В этом месте я превзойду самого себя, так что...». Так как на сегодняшний день это первая и единственная постановка этого произведения, нам остается довериться режиссеру спектакля Евгению Закирову.

Для меня в спектакле слишком много всего: слишком много жестокости, фола, абсурда, провокаций, много нецензурщины, хотя сейчас это модно, даже шуток на злобу дня тоже много. Всё призвано шокировать, вырывать из привычных рамок и форм. Игра не ограничивается пространством сцены, переходит в зрительный зал, за сцену. Бедный зритель должен действительно активно крутиться на кресле, чтобы уследить за перемещениями героев.

Сюжетно спектакль выстроен нелинейно, соединить всю историю в какой-то логический рассказ получается только в конце. Итак, у нас есть Ганс Христиан Андерсен, и здесь он предстает не в образе сентиментального сказочника, а в образе новоявленного доктора Лектора, который держит на чердаке своего дома в ящике пигмейку из Конго. Именно она то и пишет все сказки, которые так удачно презентует автор. При этом как маньяк из самых кровавых фильмов, он мучает свою Марджори, а в случае неповиновения даже отрубает ей ногу. (Уже не знаю, смогу ли я после этого спектакля спокойно перечитывать «Стойкий оловянный солдатик»). А если вспомнить все произведения, которые так или иначе упоминаются в пьесе, – «Дюймовочка», «Русалочка», «Голый король», «Красные башмачки», то да, веселыми эти сказки никак не назовешь. В общем, какой сказочник – такие и сказки.

Самое интересное, что мы так ни разу и не увидим за весь спектакль эту пигмейку, зато ее голос будет звучать постоянно. Непоявление героя на сцене всегда рождает вопрос: «А был ли мальчик?» Ну, а в нашем случае, была ли эта девочка? Может все и происходит в голове у несчастного писателя? Однако, оказывается, что у Марджори есть сестра, живущая у другого литературного гения в Англии – Чарльза Диккенса, и она также является литературным рабом английского писателя.

По сюжету пьесы Андерсен отправится на поиски сестры к Диккенсу в Англию и проживет у него пять недель. Специально загуглила, действительно писатели были знакомы, вели переписку, и была эта встреча, продлившаяся именно пять недель. Меня сей факт сильно поразил: на фоне треша, творящегося на сцене, я уж и не ожидала увидеть что-то из области реального.

Однако, помимо истории с сестрами-пигмейками, звучит рассказ про бельгийское Конго. Это темный и кровавый эпизод в истории, когда бельгийский король Леопольд внедрил жесткую трудовую политику с целью сбора и экспорта природного каучука. Ужасные условия труда, зверства и болезни привели к огромным человеческим жертвам: по некоторым данным число погибших достигло 15 миллионов.

Как связаны эти истории реально, я не могу сказать, скорее всего никак, но МакДонах видит связь: реальная колонизация Конго в его пьесе превращается в эксплуатацию не только тела, но и души, чувств, таланта. В спектакле показан жесткий мир, мир мужчин, мир завоеваний, женское начало не проявлено физически (мы не видим Марджори, даже жену Диккенса играет мужчина). Это взрослые игры, без сантиментов, мир политики, денег и славы, где до сих пор есть памятники Леопольду, но нет ни одного памятника погибшим в Конго.

Спектакль требует от нас не только раскаяния, но и ответственности за происходящее здесь и сейчас, а насколько захочется взять на себя ответственность решать только зрителю.

Анна Миславская
Фото: Вадим Балакин