«Багровый остров» Михаила Булгакова вернулся на сцену театра им. Пушкина, для которого изначально был написан почти 100 лет назад. Тогда театр назывался Камерным, и руководил им режиссер Таиров.

В начале 1926 года драматург обязался написать для театра пьесу по своему остросатирическому фельетону «Багровый остров». Любопытно отметить, что стороны условились о том, что если Главрепертком ее не пропустит, Булгаков напишет взамен пьесу на сюжет своей другой повести — «Роковые яйца».

Опасения театра родились вовсе не на пустом месте. Во-первых, фельетон «Багровый остров» по форме казался пародией на штампы романов известного приключенческого писателя Жюля Верна, а по сути в нем можно было усмотреть пародию на недавнюю революцию. Во-вторых, Булгаков изменил сюжетную канву, создав пьесу о мире театра. И ладно бы он только высмеял закулисную жизнь (что, например, сделал его коллега Василий Шкваркин в своей пьесе «Лира напрокат») — больше всего от него досталось цензуре в лице того самого Главреперткома, который был волен разрешать или запрещать любые драматические произведения.

Неудивительно, что в этих обстоятельствах комедия долго проходила все необходимые инстанции, но в конце концов ее все-таки разрешили, и она была поставлена. Судя по свидетельству самого Булгакова в письме жене от 25 июля 1938 года, спектакль ему не понравился («…они в Камерном черт знает что поставили вместо пьесы»), на что его собеседник, простой московский театрал, горячо возразил: «Нет, нет, нет! Очень хорошо!», и настаивал: «Ах, как мне понравился «Багровый остров»!»

Итак, в 2022 году «Багровый остров» вернулся на сцену — с узнаваемым текстом Михаила Афанасьевича (отступления и сокращения есть, но все по делу) и с теми же главными темами: мир театра, зависимость от всесильного чиновника (который может пропустить спектакль, а может и запретить), и пародия на бездарные драматургические штампы эпохи. Здесь, наверное, будет нелишне процитировать разговор завлита и автора из упомянутой выше комедии Шкваркина:

Саша (второму автору — даме.) А у вас что?

Дама (бойко). Мелодрама в пяти актах из жизни самоедов с северным сиянием, психологией и танцами. (…) На далекий приморский берег, где предрассудки и темнота освещаются одним северным сиянием, выбросило бурею…

Саша. Русского революционера Гаврилу.

Дама. Откуда вы знаете?

Саша (как урок, выученный наизусть). Он разоблачает шамана, старики хотят его убить, Гаврилу спасает молодая самоедка… Они бегут на оленях… На них нападают белые медведи… Гаврила говорит им речь, и медведи из белых становятся красными.

Дама (удивленно). Совершенно верно…

Саша. Ну, так это у нас уже шло.

Обилие бездарных, но идеологически правильных авторов вызывало у их более талантливых коллег живой протест. Однако у Булгакова автор-приспособленец Дымогацкий, сочинивший пьесу о восстании туземцев на Багровом острове и их непростых отношениях с колонизаторами-империалистами, под конец, испытав на себе диктат всесильного чиновника, превращается в фигуру почти трагическую. И не случайно автор в знаменитом письме правительству СССР немалое место отведет «Багровому острову» и будет настаивать, что написал антицензурный «драматургический памфлет».

В новом спектакле, который поставили Евгений Писарев и Федор Левин, всесильный Савва Лукич (Сергей Ланбамин) — фигура даже не серая, а серенькая. Он подчеркнуто никакой — и все же он отнюдь не теряется среди куда более ярких директора Геннадия Панфиловича (замечательно сыгранного Александром Матросовым), Дымогацкого (Александр Дмитриев), царя Сизи-Бузи (Андрей Сухов) и актеров в ролях арапов, туземцев и приезжих англичан. Отношения внутри театра, вынужденная генеральная репетиция без подготовки, распределение ролей с неизбежными склоками, приступ ревности Геннадия Панфиловича, которому не нравится в пьесе любовная сцена между его женой (Ирина Царенко) и Дымогацким, заменяющим запившего актера, сатира и гротеск,  интересная сценография Маши Левиной с преобладанием заявленного в названии пьесы цвета — все складывается в динамичный, зрелищный, яркий спектакль.

И это прекрасно, что «Багровый остров» снова будет радовать зрителей. Будем надеяться, что это побудит в будущем вернуть на сцену те из пьес Булгакова, которые по разным причинам почти не ставятся, и, может быть, вернет интерес к пьесам 20-х годов вообще — не только Булгакова, но того же Шкваркина и других авторов. 20-е годы прошлого века резко отличаются от 30-х тем, что в 20-е еще можно было публично возмущаться цензурой и вести некий диалог с властью. В 30-е власть сделала такой диалог невозможным, постановив, что она всегда и во всем права, а художник имеет право только с ней соглашаться. Но художник, который лишь поддакивает, перестает быть художником, и настоящий художник, — такой, каким был Михаил Афанасьевич Булгаков — на это никогда не сможет пойти.

Фото с сайта театра