Не так часто как хотелось бы, но случаются театральные спектакли, проникающие в глубь души, поселяющиеся там навечно, время от времени всплывающие сладостным воспоминанием и тревожащие неуловимым беспокойством. Таких спектаклей не может быть много, но какое счастье, что они есть.
Не так давно, а точнее в прошлую пятницу моя копилка пополнилась еще одной драгоценностью. "Последняя лента Крэппа" поставлена Камой Гинкасом во флигеле Московского театра Юного Зрителя для Игоря Ясуловича.
Перед нами предстало совершенное по форме и абсолютно минималистическое театральное действо. Все произошло по Немировичу-Данченко, которому приписывается фраза: "Выйдет на площадь актер, расстелет коврик и это уже театр". Именно так и случилось на этом спектакле. На пустую сцену выбежал бодрый, слегка запыхавшийся Игорь Ясулович и из ничего начал создавать мир Крэппа. А когда белый куб сцены заполнился бананами, бобинами, катушечным магнитофоном, а главное воспоминаниями, актер на глазах начал дряхлеть и слабеть, вылепляя Крэппа, притулившегося на задворках собственной жизни.
Крэпп слушает плёнку, записанную в тридцать девять лет. Крэпп спорит с собою молодым, выключает, включает, перематывает. Крэпп заворожён собственным голосом, он завидует себе, захваченный памятью о случившейся любви.
Нынешнего Крэппа жалко, но он любил жизнь и жил по-настоящему. Крэпп проиграл, но он хотя бы участвовал в игре, а многие и не играли вовсе. Крэпп сломлен, но он хотя бы пытался жить.
Пленки на старых катушках - последняя попытка уцепиться за уходящую жизнь, зная, что конец неизбежен.
Бессмертный текст Самюэля Беккета в сочетании с необыкновенными талантами Камы Гинкаса и Игоря Ясуловича дает неожиданный эффект. Возникает ощущение чего-то очень важного, что пропускается нами в суете существования, чему мы не успеваем сопереживать, что не успеваем прочувствовать.
Лента крутится впустую, лента шуршит вхолостую. Затемнение. Конец игры.