"Я никогда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих всеми родами смерти испытанных воинов. Осененные высокими медвежьими шапками, в синих мундирах, белых ремнях, с красными султанами и эполетами, они казались маковым цветом среди снежного поля. Сколько ни покушались мы оторвать хоть одного рядового от этих сомкнутых колонн, они, как гранитные, оставались невредимы, отгоняя нас ружейными выстрелами и издеваясь над нашим вокруг них бесполезным наездничеством. Гвардия с Наполеоном прошла посреди казаков наших, как 100-пушечный корабль между рыбачьими лодками"
Денис Давыдов
Конфуций сказал: " Я не знаю ни одного правления, которое было бы бесконечным".
Конфуций

Падение величия изначально печальное зрелище. Казалось бы, ещё вчера этот человек попирал ногами весь мир, от его решений и прихотей зависели миллионы людей, он рушил и создавал империи, его боялись и им восхищались, но вот он сидит перед нами на простом сундуке  и голосом профессионального базарного склочника обсуждает со своими генералами тонкости поставок несвежего мяса и проветривания консульского мундира. Кстати, единственного оставшегося мундира. И порой проскальзывает «как же так, я же Император, я же не какой-то там простой галантерейщик, я же…» Но судьба только усмехается в ответ, усмехается легко и обидно, той самой улыбкой, в которую можно спрятать и высочайшую любовь, и высочайшее презрение. Но Император терпит эту боль, он ещё не потерял своё достоинство, он… Он всего лишь в стеснённых обстоятельствах. Такое бывает. А то, что выхода уже нет… Об этом его Величество изволит подумать потом, когда придёт время.

Но время не приходит, время лениво ползёт ленивой гусеницей по сочному листу винограда где-нибудь на холмах Камарга, ленивое солнце освещает её путь, который ни приведёт её никуда и закончится вместе с листом. И ничего не будет, ни сейчас, ни потом. 
По законам жанра здесь полагается прислушаться и сказать что-нибудь вроде «а что это там за шаги такие на лестнице?» Но нет, не арестовывать идут. Всё будет гораздо веселее.
Когда ты должен деньги, это не есть хорошо. Когда ты должен деньги корсиканцу, то это совсем нехорошо. Но если ты должен деньги корсиканской женщине? Правильно, возьми ближайший пистолет с одним патроном, попрощайся со всеми присутствующими и выйди на пару минут в соседнюю комнату. Если успеешь, конечно. Наполеон не успел.

Самое страшное, что может произойти с человеком – это превращение этого самого человека в аморфную амёбообразную слизь, у которой не осталось ни мыслей, ни желаний, только инстинкты, а остатков разума, напоминающих что человек это звучит гордо, уже недостаточно. Не скажу, что великий Император был близок к той грани, откуда нет возврата, но состояние было почти пограничное. И осталось только сидеть на сундуке ровно в ожидании того, когда более сильные и злобные одноклеточные сожрут, но… Но вы не знаете, что такое корсиканская женщина!
Она спросит долг. Она вынесет всем мозг. Она построит по стойке смирно колониальные власти. Она вырастит свежую морковку и отучит Императора пить вино. Она… Она заставит генералов мыть полы! Она устроит праздник. 
Она раскачает этот мир, 
Или волки, или мы!
Здесь для слабых места нет,
Для слабых места нет.*
И будет весело и страшно. Но огонь в глазах стоит того, потому что Старая Гвардия не сдаётся.
Если честно, я ожидал триумфального возвращения Императора в Париж, чтобы ещё одни сто дней и чтобы в итоге история пошла по-другому. Нет, этого не будет. Хотя поцелуй Императора тоже многого стоит.

Это только часть тех эмоций, которые остались у меня после спектакля. Я мог бы и дальше рассуждать о вечном, но надо ли? Пока есть возможность, надо идти и смотреть. Не пожалеете.
Я всегда знал, что Геннадий Хазанов очень хорош, но что он НАСТОЛЬКО хорош, даже не мог предположить. А когда рядом блистательная Инга Оболдина… Это один из лучших сценических дуэтов, что мне приходилось видеть. Если не лучший. Остальные – вроде бы второй план, вроде бы нужны только для оттенков, но они создавали не фон, но мир вокруг. Это уже высший пилотаж.
*******
И ещё раз вернусь к увиденному. Не было новых побед, не было потрясений основ мироздания, но всё равно мне хочется проводить Императора, уходящего в гаснущий свет, встав по стойке смирно и приложив ладонь к краю берета.

Фотографии предоставлены пресс-службой театра.