"Тысяча и одно НО" Яшки Казановой

Автор отзыва:

Михаил Брацило

Поэзия, которая берёт за душу и уносит в поднебесья мыслей. Казалось бы, что то время, когда она влияла на умы прошло. Казалось бы, что тот рваный берущий за сердце слог ушёл навсегда с Бродским и советским безвременьем из которого он прорывался. Но оказывается эта поэзия жива и прорывается сквозь так называемых текстовиков, как нежный цветок, упираясь и задыхаясь, проламывает твёрдый асфальт своим жизнелюбием. Вот такой поэт, такие стихи есть в России. Яшка Казанова презентовала в Доме поэтов книгу своих стихов "Тысяча и одно НО", которую выпустило издательство "Эксмо"

На стихи Яшки сочиняет песни, например, Диана Арбенина. Известна её композиция "Полчаса". И Диана пришла лично поддержать и поздравить поэтессу с выходом этой книги. Также песни на её стихи исполняют "Мария Аврора" и "Вольта"

Диана Арбенина исполняет на пианино песню "Полчаса" на стихи Яшки Казановой

02. Диана Арбенина

Вообще же Яшка Казанова стала известна своими стихами на сайте Стихи.ру. Она стала одним из самых популярных поэтов побеждая в различных конкурсах. Она рвала литературный Олимп и дорвалась до своей первой книги.

03.

Яшка Казанова: "То, что я пишу, это не основное моё дело. Я не зарабатываю себе этим на жизнь. Поэтому, когда пишется, мне хорошо, когда не пишется, мне просто не пишется".

04.

Яшка Казанова: "Меня больше всего волнует настоящий момент. Жизнь некоторых людей. Я считаю, что удачные компании по продвижению поэзии работают"

05. Читатель стихов Яшки

Диана Арбенина: "Я здесь присутствую, потому что действительно считаю, что это лучший поэт, которого родила страна на сегодняшний день. Когда я сюда шла, мне было так тревожно и так страшно, потому что я очень сильно понимала, как надо беречь вот это чудо. Беречь, потому что она сама себе не знает цену...В этот момент мы прикасаемся к настоящему стихотворению. Большое спасибо людям, которые выпустили эту книгу...Если думать о том, как понравиться редактору какого-то журнала, то ничего не напишешь. Творчество безусловно.".

06. Читатель стихов Яшки

Книга издана шикарна, а фотографом к ней был не кто иной, а крутейший фотограф Игорь Панков. А моделями стали сами почитатели таланта Яшки.

07. Игорь Панков

Не пускайте поэта в Питер

Не пускайте поэта в Питер.
Запирайте. Дома держите.
Если можете - повяжите.
Чем угодно жертвуйте - жизнью,
В оба глаза за ним смотрите.
Не пускайте поэта в город.
Он к вам вряд ли потом вернется.
Не простится, не обернется.
В сером воздухе изогнется
Темный лацкан и светлый ворот.
Не пускайте поэта в ветер.
Он Невой закашляет в бронхах.
Захлебнется по-чаячьи звонко.
Робкий бог, воспаленный и тонкий,
Задремавший на парапете.
Там Дворцовой дугою гнется,
И в шершавом сером граните -
Стих, закутанный в чей-то свитер...
Не пускайте поэта в Питер.
Все равно он туда сорвется.

08.

Дилогия о Маяковском я считаю просто шикарна.

один из двух

Астория вся в снегу, как в плевочках,
А чего вам хотелось? Это - Питер.
Я бреду по городу винно-водочному
В нежном, с хитрецой, подпитии.
У меня круглое личико.
Звать меня Лиличка.
А он гордый, чертяка.
Он, даже здороваясь,
Руки из кармана штанов широченных не вынет.
Мне же хочется, чтоб плакал, тявкал,
Чтоб любую ладонь целовал навылет,
Но мою лобызал,
Как христову или как шлюхину.
Чтоб катался в глазах
Истерически. Чтоб вынюхивал
Запахи на мне не его, чужие.
Чтоб мы вместе до угла не дожили,
До поворота, не дотерпели чтоб
Ни за что.
Астория близится. Сережка Есенин
Там размазан по стенам.
Бреду на свидание... далее... далее...
Люблю ночные скитания.
А он, желвачок напрягает, как металлический шар
С постоянством безумного. Нарциссизма
Черви в каждом жесте его кишат,
В дыме трубочном сизом.
Желвачок-ромашка: женишься? не женишься?
Опасливы движеньица.
Ох, как опасливы. Но не трусливы.
Он не плачет, давится слизью,
Когда мне тычется в личико,
В имя мое Лиля Лиличка.
Он ревностью умывается, как мылом.
Мой милый. Большой и милый.
А потом пуля плющит висок в кашу.
Я-то, дура, боялась: мол, много кашляет.
А он жолудями холодными измесил себе всю душу,
Ревностью бледной, словоблудным своим "не струшу".
Ну, не выдержал, спекся, сник.
Вероника
Тоже из тех, кто мог бы быть ведьмой.
Но ты ведь мой?
Только мой?
Вот такой громадой себя сам сломавший...
Хотя сейчас неважно.
Висок - в кашу.
Слюна - в соль.
Трусцой
К нему. Хрупкому Гулливеру.
Пойдите вон! Я вам не верю!
Где он? Пустите к нему, к мёртвому.
Прорываюсь увЈртками.
Пуль давленые виноградины
Околдовали меня, его обрадовали.
Лицо совсем не узнаю. Что вы мне тут подсунули?
Сыр сулугуни
На столе
И бутылка сухого.
И не слова.
Впоследок.
И на репетицию торопится девочка дикая
Вероника.

09.

одинокий из двух

А у Лилички рвется коса до пояса
Роза красная в волосах.
Мне даже глянуть на Лиличку боязно,
Не то, чтоб ладони лобзать.
Она шагает по каждой площади,
Как по Красной. Каблук трещит.
Была бы иная, жилось бы проще мне:
Семечки, сырники, щи...
А у Лилички нежность руки проклятая -
Поллуны таращусь в окно
И вою. Трахея забита кляпами -
Глубочайшая из всех нор.
Тосковать, в каждой рюмке спиртово плавиться:
Кто ласкает ее - гадать.
А она - и умница, и красавица,
Строптива не по годам.
Стоп, машина! Я - под колеса бревенчато,
Но великоват для авто.
Не лечится эта зараза, не лечится.
Ни в этой жизни, ни в той.
А у Лилички брови вразлет по-летнему,
И Арбат истоптан до дыр.
В кистях грабастаю два билетика,
Глотать мешает кадык.
Я бросался здороваться с незнакомками,
Драться с мальчиками в "пежо" -
Она не пришла. Циферблатик комкался.
Револьвер эрекцией жег.
И потом, коробок черепной разламывая,
Пуля видела наперед:
Не пришла на Садовое? Это не главное.
На похороны-то придет.
Вот и памятник. Двух штанин бессилие,
В метрополитене - бюст.
А у Лилички платье синее-синее.
До сих пор ослепнуть боюсь.

10.

***(Невские пальцы перебираю)

Невские пальцы перебираю.
Целую ладони ковш.
Гладь мостовых бередят трамваи.
Рвусь, отрываюсь, отогреваюсь
От сотен бетонных кож.
Лакаю воду каналов стылых,
Ласкаю решетки сон.
Сзади, закрытым заводом в спину,
Моей индустриальной пустыни
Скошенное лицо.
Навзничь кидаюсь. На небо. На земь.
Рубашку шпилями в кровь.
Пунктиром линий Васильевской вязи
Молюсь на юных, больных, безобразных,
На эрмитажных богов.
Я - плоть от плоти. Я - камень от камня
гранит на себе таскать ...
Хватает обугленными руками,
Крюковым держит нельзя дышать мне
Предпитерская тоска.