Я думаю о том, что вам, друзья мои, если, конечно, Вы интересуетесь театром, настоящим, не стремящимся собой заслонить всё, что существовало и существует по ту от нас, зрителей, сторону рампы, кому мы, в зале находящиеся, интересны, и не просто, как понятые, свидетели публичного самовыражения творцов, приподнятых над нами высотой театральных подмостков метра на полтора, и до поднебесья их творческой самооценкой, ВАМ СТОИТ ПОСМОТРЕТЬ НОВЫЙ СПЕКТАКЛЬ МОСКОВСКОГО ТЮЗА. Почему? Несколько аргументов. Я смотрел спектакль в день премьеры, двенадцатого. На следующий день Ира среди прочих воспоминаний минувшего вечера рассказала мне, что после того, как
- сидящая в ряду перед нами на три места левее дама раз восемь оборачивалась в нашу сторону с негодующим выражением лица;
- не выдержав, громко прошипела, адресуя лично мне: "Может быть хватит уже смеяться? Вы не даёте людям смотреть спектакль?";
- сидящая за нами семья Валерия Александровича Баринова поддерживающе продолжала смеяться, может быть,чуть громче прежнего.  
ПАРАДОКС в том, что я ничего этого НЕ ЗАМЕТИЛ. Ни беспокойства и возмущения моей оппонентки, ни поддержки единомышленников. Понимаете, НИЧЕГО! Настолько происходящее на сцене было для меня приоритетным и захватывающим.
Люди театра легко могут быть идентифицированы в зрительном зале по этому "театральному" смеху, который не всегда, а точнее, почти всегда не, является реакцией на смешную реплику, поворот сюжета и тому подобное. Профи выдают себя смехом удовольствия, от режиссёрской или актёрской оригинальной находки, парадоксальной актёрской оценки, партнёрского взаимодействия. Я думаю, именно этот мой смех так раздражал даму из ряда впереди, не находящую в происходящем на сцене ничего смешного. Жаль, что вместо попытки солидаризироваться, понять что смешит хулиганствующего зрителя, она расходовала свою энергию в раздражении и конфликте.
А спектакль буквально нашпигован провокациями театрального смеха.

РЕЖИССЕР. 
Меня, как и подавляющее число самого разного зрителя шокировала режиссёрская атака Камы Гинкаса перед началом спектакля. А он, поверьте, выступал так перед каждым показом "Вариаций" - и прогонов и традиционного, за деньги, премьерного спектакля. Меня его угрожающие реплики, буквально велящие отключить телефоны и сидеть тихо, как лютикам, не испугали, может быть,чуть раздражили, как и тех, с кем мы потом вспоминали эту режиссёрскую увертюру к спектаклю. Более того, мне даже показалось, что некоторое недоумение притихшего зала разрушительно повлияло на восприятие первых сцен спектакля. И только позже я понял, а теперь уверенно могу утверждать, что это нападение было рождено потребностью защиты. Мне давно и убеждённо нравится режиссёр Кама Гинкас, не скажу, что он мой театральный кумир или лидер, но все его спектакли всегда очень личностны и дают мне, зрителю, пищу к взаимодействию с ними. Были у него, на мой зрительский вкус, и провалы наших с ним взаимоотношений, что, возможно, более свидетельствует о моих, а не его несовершенствах. Но были и редкие (за всю то жизнь не более четырёх пяти раз испытываемые) театральные потрясения, когда нет места словам оценки, восхищения, критики, когда хочется спрятаться и растворить в себе, надёжно припрятав от внешних воздействий, всё на спектакле испытанное. Гинкас - режиссёр высказываний, концепции, он всегда внятен в своих проявлениях, частенько эпатажен, так важно ему добиться определённости восприятия своего режиссёрского посыла. Бытует, приписываемое основоположникам психологического театра, выражение "режиссёр должен умереть в артисте". Гинкас никогда не притворяется даже спящим - он энергично явен. В "Вариациях", радуя многих и разочаровывая иных, Гинкас не похож на Гинкаса. Он доверил артистам свою личностную партию, не умерев в них, но отступив в тень происходящего. В "Вариациях" артисты делегированы его авторским голосом. Дети рождены и должны жить самостоятельно. Кама Миронович, как мне кажется, элементарно боится, что их обидят, не станут слушать, любить, наконец. Он, как наседка, прикрывает крылом с костыликом своих птенцов, страхуя их от любой гипотетической агрессии. Моё раздражение ушло, осталось сочувствие и солидарность. Мне, как и Каме Мироновичу, очень хочется, чтобы эти артисты были обласканы зрителем, потому что они творят чудеса на сцене.

АРТИСТЫ.
И Игорь Гордин, и Валерий Александрович Баринов могут в одиночку своим участием наполнить любой спектакль смыслом. Дело даже не в их мастерстве, достаточно дефицитного масштаба. Оба - артисты магнетического дара. Они ничего не демонстрируют зрителю, они не заискивают и не прессингуют зрителя своим величием. Они - живут свои роли. Публично живут, и зритель для них не вынужденный свидетель, не источник поклонения и восторгов, зритель для обоих этих артистов - партнёр, которому доверяют, но который сам должен принять (или отклонить) их приглашение к контакту. Мне показалось, что они оба наслаждаются в этом спектакле партнёрством, не соперничая, не пытаясь собой заслонить другого, чем, к большому огорчению, грешат очень многие признанные, медийные, популярные артисты. Они не только не мешают друг другу, они друг другу подыгрывают, раскладывая партию спектакля на два голоса. Как в ансамблевом пении - красивые голоса поют каждый свою партию и я слышу всё - и красоту тембров, и верность мелодическому строю, а песни - нет. И лишь когда исполнители поют Музыку, одну на всех, возникает чудо полифонии. Великолепные переходы, играющих "Вариации тайны" артистов, от смешного к трагическомуиобратноЮ удивительно легки и лишены пафоса. Как в жизни. Мы ведь можем расплакаться от счастья и рассмеяться от горя или отчаяния?! Оба наших замечательных артиста поднимают своей игрой криминально-сентиментальный сюжет до уровня трагикомизма и легко, без претензий на пафос, проживают в этом пространстве историю о смысле и ценности жизни и цене человеческих поступков. Я получил истинное наслаждение от игры двух великолепных артистов и счастлив работать с ними в одном учреждении культуры.

БАРХИН.
Сергей Михайлович не просто оформляет спектакли, он творит для них пространство, своими образами, фактурами, красками придавая событию масштаб незаурядного. В сценографии "Вариаций" многих зрителей, по отзывам, интригуют светящиеся разнокалиберные шары. Каждый, кто попытается почувствовать, а не разгадать причину их возникновения, расскажет Вам свою историю, потому что Сергей Михайлович оперирует образами, а не смыслами. У меня это и звёзды, которые могут то приближаться, то удаляться, и магические кристаллы, и молекулы, и стильные лампы в интерьере островного дома, и источники мистического света, наполняющего пространство таинственными бликами. Здесь стоит упомянуть мастерство Саши Мустонена, который не просто подсветил декорации. Ченго стоит хотя бы потрясающее преображение "Скрипки Энгра", который из висящего на сцене знаменитого постера МанаРэя в финале спектакля превращается в почти живую манящую плоть женского тела. Сергей Михайлович, кстати, в отличии от режиссёра довольно сдержан в оценке достоинств пьесы, полагая, что Гинкас в довольно банальной истории увидел содержательные смыслы и интонации.

Суммирую. 
Хороший спектакль появился на сцене МосковскогоТЮЗа. И театр этот - живой. Если, конечно, пришедший в него зритель - юн и не стесняется этого. Не скрывайте в театре своих эмоций! Научившись прятать их, можно перестать их испытывать!
Приходите!

Сохранена авторская орфография и пунктуация.

Фотография с сайта МТЮЗ - http://moscowtyz.ru