Постоянные зрители театра на Юго-Западе давно знают и любят этого актера, а тем, кто еще там не бывал, мы сообщаем, что Фарид Тагиев — лорд Генри в "Портрете Дориана Грея", Муаррон в "Кабале святош", Гуревич в "Вальпургиевой ночи" по Ерофееву, Джованни в "Комнате Джованни" — и еще множество персонажей, среди которых герои Шекспира, Булгакова, Лермонтова и Гоголя.
Мы встретились с Фаридом в перерыве между репетициями — иначе никак: он занят в театре почти каждый день. Говорим об актерской работе, о его семье, о Валерии Романовиче Беляковиче, о жизни вообще — словом, обо всем. Иногда Фарид спохватывается, просит прощения и убегает на репетицию, потом возвращается, и мы возобновляем беседу. Собеседник он замечательный, и говорить с ним — одно удовольствие.
— Вы из актерской семьи. В каком возрасте вы впервые попали на сцену?
— Ну, наверное, мне было лет шесть тогда. У меня был выход в спектакле "Самоубийца".
— Эрдмана?
— Да. В спектакле решили, что приносить венки будет не священник, а маленькие дети. И даже был какой-то небольшой текст. В общем, я оказался на сцене еще до того, как пошел в школу.
— То есть вы росли за кулисами, это был ваш мир, и вас уже ничего не интересовало, кроме актерской работы. Или все-таки были какие-то альтернативы?
— Нет, меня кидало туда-сюда, мне нравился в школе английский язык. Потом мама не очень хотела, чтобы я становился артистом, и старалась меня отвлечь. Я мечтал быть агентом внешней разведки, дипломатом, кем-то в этом роде. А когда я загорелся спортом, — сначала это были единоборства, потом гандбол — я довольно долго всем этим занимался, учился в спортшколе. Мама у меня была актриса, а папа — он не актер, он музыкант, к театру отношения не имел. Но театр все время был где-то рядом, не отпускал меня.
Мне очень нравился Фалькович Анатолий, был такой народный артист, Гаджимурад Ягизаров — это тогдашние советские бакинские звезды, 80-х годов. И бакинский театр был очень сильный, богат хорошими артистами: Рахиль Соломоновна Гинзбург, Вера Карловна Ширье, народная актриса, Людмила Семеновна Духовная… Но мне больше всего нравился Фалькович, он был такой высокий, статный мужчина, играл романтические роли. И киностудия у нас была неплохая, мама снималась. Только в 90-е годы все посыпалось, артисты начали разъезжаться. Я отучился в Баку, потом у меня была армия, и когда я демобилизовался, был 2004 год. Да, 2004, лето.
— А как вы попали в театр на Юго-Западе?
— Это была дорога длиной в три года… Я сорвался и уехал из Баку, потом три года жил в Москве и не занимался, можно сказать, ничем. У меня не было знакомых, у меня не было выхода на театры вообще никакого. В общем и целом так получилось, что я скитался по Москве, где-то клоуном подрабатывал, где-то ассистентом режиссера, и таксистом, и дворником, и стоянщиком — сторожем на стоянке, чего только не было…
Но Бакинский театр все-таки сыграл судьбоносную роль в моей жизни — они поехали на гастроли в Белгород, Орел и Брянск, у них было три города, тогда проходил фестиваль, куратором которого была Наталья Давидовна Старосельская. Она автор книг о театре, и она дружила с Валерием Романовичем Беляковичем. Она увидела меня на фестивале — я играл в "Чайке" Треплева. Просто в бакинском театре я его играл, они поехали на гастроли и попросили меня сыграть эту роль. Для меня это был глоток воздуха, потому что без театра я чах.
И вот меня познакомили с Натальей Давидовной, и она стала расспрашивать, какие еще роли я играю. И я говорю: "Да я ничего не играю, я работаю водителем в Москве". Она говорит: "Да вы что, с ума сошли, так нельзя, вам надо вернуться в профессию. Приезжайте в Москву, когда приедете, позвоните мне, мы что-нибудь придумаем". Она меня сначала направила в театр "Модерн", я посмотрел и понял, что я не вольюсь, я там буду чужой. Это все было на уровне внутренних ощущений, я просто почувствовал, что это не мое. И я опять пропал на год, но потом как-то проезжал мимо СТД и решил зайти к Наталье Давидовне. Телефон я ее к тому времени уже потерял. И она мне говорит: куда ты пропал, стой, прямо сейчас отсюда едешь к Валерию Беляковичу. И я приехал сюда, познакомился с Валерием Романовичем, он мне очень понравился, сразу же. Он мне сказал: "Иди, вот сейчас будет спектакль, пока смотри его, а там посмотрим". И я пошел…
— А что это был за спектакль, не помните?
— Кажется, это была "Опера нищих". Я плохо помню, потому что был в шоке — я же не ходил в театры года три, нигде не был, только в "Ленкоме" раз случайно. Первый спектакль Юго-Запада, который я запомнил — это были "Куклы". Я тогда понял одну вещь — я хочу так, как они, уметь, потому что мне казалось, что артисты Юго-Запада умеют все. И я понял, что я хочу именно сюда. С тех пор я считаю Наталью Давидовну своей театральной крестной мамой, благодаря ей я попал в театр на Юго-Западе, потому что именно она меня познакомила с Беляковичем.
— И он вас взял?
— Не сразу. Я ему показался, но я сильно зажался, он меня не хотел брать. Трехлетний простой — я был, как у нас говорят, "буратино", деревянный. Тогда я играл только одну роль — Чарноту в "Беге", спектакль редко ставили, режиссером был Иван Карпенко. Мы играли на учебной сцене МХАТа, и я пригласил Валерия Романовича. Он посмотрел и сказал: "Я вижу, что ты артист бездомный, тебе нужен дом, приходи ко мне в театр". И он меня сразу взял на роль Креонта в "Царя Эдипа". Это была первая моя роль в этом театре. Было безумно тяжело сначала, потому что у нашего театра есть своя эстетика, школа, которой нужно овладеть, и я долго привыкал.
— Но было интересно?
— Конечно, и Валерий Романович был сам по себе гениальный человек. Недаром говорят, что гениальный человек гениален во всем. Он мог рассказывать содержание статьи, которую прочитал вчера, и это было интересно, и ты просто, раскрыв рот, стоял и слушал. Или что с ним произошло, пока он ехал в лифте.
— То есть он из всего мог сделать театр?
— Из всего, абсолютно. Он много работал в Японии, любил иногда японские словечки вставлять. Поначалу я был деревянный, он мне показывал, как надо играть, и сердился, что приходится показывать и что я его не понимаю. Но со временем уже какие-то вещи стал отдавать мне на откуп, говорил: "Я знаю, ты сделаешь". Сцены могли идти в определенном ритме, и он настаивал, чтобы определенный ритм был именно в этой сцене. Он владел всем, он был автором спектакля от начала и до самого конца.
— Это актерское счастье — встретить такого режиссера, как Белякович?
— Да. Он мне доверял роли абсолютно разные, разного амплуа, разные жанры работы — начиная от клоунады и заканчивая древнегреческой трагедией. Он все мог — мог показать, мог рассказать, мог объяснить, у него было очень много инструментов для воздействия на артиста, и для меня это был идеальный режиссер.
— А какие роли у вас любимые?
— Они все любимые. Ну как можно про своих детей сказать, что этого я люблю больше, а этого меньше? Я их всех люблю, но по-разному и за разное. Гуревич — он более жизненный и менее театральный, лорд Генри — в нем совокупность и того и другого. Джованни — абсолютно кинематографичный, ты играешь на крупном плане.
— А как вы относитесь к современной драматургии?
— Я ее не очень хорошо знаю. Вот у нас идет Петр Гладилин, это очень интересно и актуально. К сожалению, я не хожу в другие театры — не получается, потому что я все время здесь, а когда выпадает свободный день, ты либо лечишься, либо отлеживаешься, либо отдыхаешь.
— Раз уж мы заговорили о вашей болезни — каждый может оказаться в аналогичной ситуации, заболеть онкологией. По вашему опыту, что самое главное, когда хочешь ее победить? Поддержка родных, сила духа? Или важнее всего найти лучших врачей и как можно раньше начать лечение?
— Сложно сказать, наверное, работает все сразу. Наука же тоже не стоит на месте, появились новые препараты. Я о своей болезни узнал случайно, когда пошел делать МРТ. До того я стал сильно худеть, но тогда мы не обратили внимания. Потом еще сдал кровь на онкомаркеры, и их нашли, плюс высокая СОЭ. Сейчас я продолжаю лечиться, есть положительная динамика. И продолжаю играть, хоть и пришлось отказаться от спектаклей с серьезными физическими нагрузками.
— А есть какая-то роль, о которой вы мечтаете, но которой у вас еще не было?
— Мой любимый персонаж на сегодняшний день — и пока еще не сыгранный — это Сирано де Бержерак. Я обожаю этого героя. И очень хочу однажды его сыграть.
С Фаридом Тагиевым беседовала Валерия Вербинина
Фотографии с сайта театра
