Его природные харизма и талант, богатая мимика производят на зал неизгладимое впечатление.
"Он может быть ярким и неожиданным как вспышки молнии, разнообразным и увлекательным как радуга, но он может и тянуть одеяло на себя как солнце в знойный полдень, или стать предсказуемым как затяжной дождь" - так отзываются о нем зрители.
Вчера у Михаила Беляковича, актера Театра на Юго-Западе, был день рождения.
Мы от всей души поздравляем Михаила с днем рождения. Желаем ярких интересных ролей и новых постановок.
Накануне дня рождения с именинником побеседовала писательница Валерия Вербинина.
- Актер - это призвание, профессия или все сразу?
Все сразу, конечно же, одно без другого не бывает. Еще желательно, чтобы к этому всему изначально прилагался талант, потому что уж его-то воспитать нельзя – он или есть, или его нет.
- Был ли в вашей жизни какой-то поворотный момент, когда вы решили: «Все, иду в актеры». Или это решение пришло как бы само собой и всегда подразумевалось?
Оно пришло по звонку. Мне позвонил Валерий Романович и сказал: «Алле! Я слышал, ты в ГИТИС поступал?» Я говорю: «Я просто… вот… хотел... Это самое… и вот я…» «Нечего тебе там делать, завтра в одиннадцать на репетицию» - был ответ. Вот так и изменилась моя жизнь, я стал артистом.
- Вы и Петруччо в «Укрощении строптивой», и Полоний в «Гамлете», и Азазелло в «Мастере и Маргарите», и Яичница в «Женитьбе», и… Ваших героев можно перечислять долго. А кто из них вам ближе всего? И кого интереснее всего воплощать?
Всех интересно. Конечно, так или иначе, мне больше нравятся характерные роли. Но вот Петруччо – это, собственно, я, там ничего даже играть не надо. Азазелло – чуть демона добавить, в «Женитьбе» - запыхавшийся престарелый Яичница… Конечно, я не сыграю никогда, например, Ромео, просто потому что мне это неинтересно. Заставить людей смеяться намного труднее, чем заставить плакать, поэтому я люблю, когда зал гогочет. Это для меня колоссальное удовольствие. У Полония – отношения с детьми, у меня есть дети, с которыми я понимаю, чего и как. А в неинтересных ролях я не участвую.
- Как вы считаете, театр дает для актера больше возможностей, чем кино, или их нельзя сравнивать?
Конечно, нельзя, это ведь совсем разные истории. Если в театре все на котурнах и у тебя есть только один дубль, то в кино их можно сделать несколько – и изменить состояние, и выход. А в театре, когда ты вышел на сцену – как ты облажался, так и облажался, сразу. Нет возможности сказать зрителям: «Так, стоп, ребята, секунду, здесь мы ошиблись, сейчас я вернусь и мы еще раз…» Так ведь невозможно.
В театре все по-другому: шире руки, больше оценки, а в кино все сдержанно, по-тихому. Поэтому, когда киношный артист играет в театре, у нас, например, я даже не всегда понимаю, что он говорит. Он привык работать вяло, безынициативно, а в театре так работать нельзя. И театральные артисты в кино смотрятся так, словно они кривляки.
- Ваша молодость пришлась на 90е, как вы расцениваете эту эпоху, и чему она научила лично вас?
Девяностые меня научили выживанию – это была не жизнь, а именно выживание. Не было работы, прилавки были пусты, а ты свободен – подвалы, улицы, бандиты и прочее… Эти времена укрепили дух, и человек, который выжил тогда, сейчас на все смотрит иначе, легче адаптируется к происходящему. А те, кто вырос в меду и в сарафане – они сейчас в некотором шоке. Их интересуют только гаджеты и деньги, а чтобы это все было, нужно идти и что-то делать.
В девяностые, если ты ничего не делал, ты так с голоду и помирал. Сейчас ведь ничего не поменялось, все то же – зарплаты маленькие, все маленькое, если ты сейчас ничего не делаешь, а только говоришь – ничего не будет.
- Есть ли какой-то актер, который для вас является символом высочайшего мастерства и в какой именно роли?
Все равно это будет кто-то из предыдущего поколения – для меня Джим Керри крут, ДиКаприо, Джек Николсон, Алексей Баталов.
Из современных артистов трудно кого-то назвать… Неплохой, как бы его ни ругали, Козловский, если он захочет. Рыбников мне нравился. Из наших последних – Хабенский мне симпатичен как артист. Это люди, за которыми стоит история. То, что происходит сейчас – это однодневное явление, как гифки. Нет сегодня настоящих артистов.
А так – сейчас время псевдо-певцов, псевдо-актеров, просто псевдо, фольга. А сорви ее – что там будет? Безголосость? Кто ты? Что ты? Зачем ты и что ты сделал для этого? Сейчас никто не хочет ничего делать. Сейчас все хотят петь и вести блоги в интернете. А убери микрофон и попроси артиста спеть вживую – это будет ужасно.
Сейчас все направо-налево получают звание народного, а кто этот человек, что он сделал – вообще непонятно. Он без году неделю работает в антрепризе, снялся в каком-то сериале – и вот он уже народный. Как так? Работаешь на сцене двадцать, тридцать лет, и причем ты не бегаешь в массовке, у тебя роли – полный набор, а звание тебе отодвигают. Причем работаешь в государственном учреждении.
Сейчас все смешалось, все в кашу. Сейчас время псевдо-людей.
- Если бы вы выбирали себе жизненный девиз, то что бы это было?
«Делай дело» - это мой жизненный девиз.
И еще один – все, что происходит вокруг тебя – это ты. Нет ни правых, ни виноватых.
